В период постмодерна историческая наука вступает в новую стадию своего развития,
которая обусловлена изменением в восприятии отношения между памятью и историей.
Если сторонники историцизма считали память скрытым основанием истории, то
историки-постмодернисты рассматривают память и историю как противоположности.
По словам П. Хаттона, «…изящное искусство современной исторической науки заключается
в его стремлении удержать память
и историю в равновесии — как взаимодействие между повторением традиции и воспоминанием истории».
Читать далее
В начале 1990-х гг. в условиях краха коммунистической системы роль
истории в новых независимых государствах была огромной: с одной стороны,
в ней видели инструмент легитимации нового политического режима,
а с другой — механизм мобилизации и объединения общества.
Память о государственности в прошлом призвана была легитимизировать «новые»
политические силы. В качестве «нарративного шаблона»1 странами
был выбран национальный нарратив, ставший, по определению Мориса Хальбвакса,
«социальной рамкой» памяти о прошлом страны
Читать далее
Миллер А. Политика памяти в России. Роль негосударственных агентов
В этой статье мы будем использовать понятие «политика памяти»
для обозначения всей сферы публичных стратегий в отношении прошлого,
то есть концептуализации, практик коммеморации и преподавания истории.
«Историческая политика» является частным случаем политики памяти.
Для нее характерно активное участие властных структур, конфронтационный
характер и преследование партийных интересов.
Читать далее
Чепайтене Р. Город как миф: литовская столица в свете культуры воспоминания.
«В Европе мало городов, которые были бы так мифологизированы, как Вильнюс.
Имею в виду перенятые из прошлого рассказы, которые необязательно должны соответствовать фактам.
История этого города настолько необычна, что она сама напрашивается быть перенесеной в пространство
сказки, что уж не раз и делали; и повествования эти различались, в зависимости от того,
кто их рассказывал: литовцы, поляки, евреи или белоруссы» — писал нобелевский
лауреат Чеслав Милош, годы детства и юности которого прошли тут.
Читать далее
Курилла И. Вызовы общества и ответы историков: российский вариант
Сама тема статьи сформулирована с некоторым вызовом.
Это, прежде всего, моя точка зрения на проблему, которую я обозначил как
«что такое — быть историком в современной России?».
Это не статья по истории, это скорее статья об историках как профессионалах,
и об историках как о части
общества, об их роли в современном российском обществе, и о том,
с какими вызовами мы, историки, сегодня сталкиваемся.
Читать далее
The connection between history, politics and “collective memory” in Eastern Europe
is particularly complex, multi-layered and fragmented. This state of affairs led,
among other things, to the active involvement of professional historians in various
nation-building projects and, more broadly, in the politicization of the past.
The latter tendency serves as a legitimizing strategy for the intellectual and
political elites within the post-Soviet space. The case of the Republic of Moldova
confirms this general assessment, but is further complicated by the endless debates
concerning the national identity of the country’s majority ethnic group.
Читать далее
Касьянов Г. К проблеме дефиниций : историческая память, историческая политика
Я не ставлю перед собой цели давать здесь обстоятельный анализ необъятной литературы
по вопросам взаимоотношения истории и памяти, истории и политики, традиции и культуры,
мифа и научного знания, исторической эпистемологии. Обращение к базовым понятиям и
подходам имеет в данном случае чисто утилитарное значение: я использую их для установления
понятийной рамки, которая может быть полезной для понимания представленных в
данном сборнике нарративов, интерпретаций и объяснений.
Читать далее
В 1991 году,после распада СССР,Минск из столицы «советской Белоруссии» превратился
в столицу независимой Республики Беларусь. Историческое прошлое Минска связано как
с периодом средневековья, так и с новой и новейшей историей Европы город возник во
второй половине — конце XI века и менялся в период существования Великого
княжества Литовского(получил, в том числе,
Магдебургское право),был включен в процессы урбанизации в период Речи Посполитой,
Российской империи (в качестве центра Минской губернии), стал, по выражению немецкого историка Томаса Бона,
«феноменом», «образцовым городом социализма» в Советском Союзе.
Читать далее
Hirsch Marianne. The Generation of Postmemory
Postmemory describes the relationship of the second generation to powerful,often traumatic,
experiences that preceded their births but that were nevertheless transmitted to them so deeply
as to seem to constitute memories in their own right. Focusing on the remembrance of the Holocaust,
this essay elucidates the
generation of postmemory and its reliance on photography as a primary medium
of transgenerational transmission of trauma. Identifying tropes that most potently mobilize the work of
postmemory, it examines the role of the family as a space of
transmission and the function of gender as an idiom of remembrance.
Читать далее
В статье раскрываются особенности использования технологий
«публичной истории» в процессе репрезентаций исторического прошлого
в современной медиа-публицистике. Автор анализирует проблемы, связанные
с использованием методов «public history» в процессе решения задач,
которые цифровое общество ставит перед историей.
Читать далее
Чепайтене Р. Наследие в (пост)обществе: диссонанс, конфликт или поиск согласия?
Рассматривается восприятие культурного наследия в современных постколониальных и посткоммунистических странах. Анализируются проблемы его сохранения, а также интерпретации в публичном дискурсе. Выявлены два основных блока проблем: 1) специфика наследия в определенной группе общества, 2) отношение к культурному наследию на территории независимых государств бывших колониальных властей. Вопрос о восприятии и интерпретации «спорного наследия» является актуальным в посткоммунистических странах, в обществах,имеющих целый спектр отношений к «советскому» – от сознательного неприятия до ностальгического восприятия.
What are the broad meanings of 'public history', and how is it
used by practitioners and by academics? Here, I track the way
different meanings have developed -first in the United States,
then in Australia, and most recently in Britain.
I explore the keyword 'public', seeing whether social or
cultural theorists can help; and finally consider how theoretical
concerns help practising public historians - citing examples of good practice.
Читать далее
Дискуссии об отношениях истории и публичной сферы в Германии все
чаще ведутся со ссылкой на англоязычный термин public history[2].
В контексте растущей прикладной ориентации гуманитарных наук, коммерциализации
исторической науки и разнообразных практик конструирования исторических смыслов
со стороны внеуниверситетских субъектов наряду со встречающимся понятием history
marketing все чаще употребляется понятие «прикладная история» (Angewandte Geschichte).
Public history, history marketing и прикладная история при этом включены в другие концепты и
теории, такие, как, например, «историческая память» (Geschichtskultur)
и «историческое сознание» (Geschichtsbewusstseins)[3]. Хотя public history
и прикладная история, без сомнения, пересекаются как в своей ориентированности на практику,
так и в исследовательском интересе, плодотворной может оказаться попытка разграничить их для
большей точности описания поля отношений между историей, публичной сферой и их посредниками.
Обсуждаемые в этой статье подходы к понятию «прикладная история» сформировались прежде всего
через подчеркивание специфического субъектоцентричного подхода к историческому знанию.
Читать далее
Репина Л.П. Наука и общество: Публичная история в контексте исторической культуры эпохи глобализации
В XIX в. высокий социальный престиж исторической науки опирался
на укрепившееся в коллективном сознании представление об уникальных
возможностях использования опыта прошлого как средства решения проблем настоящего и
построения «светлого будущего». Осмысление драматического опыта ХХ в. подорвало убежденность в пользе истории,
а ускорение глобализационных процессов на рубеже тысячелетий эту ситуацию только обострило.
В центре внимания исследователей оказались проблемы взаимодействия академической истории и
широкой публики в контексте глубоких общественных трансформаций. Публичная история целенаправленно
преодолевает характерное для исторической науки ХХ в. отчуждение от «непосвященных», стремится восстановить
интерес широкого потребителя к научной продукции историков,
распространить профессиональные стандарты, исторические
знания и понимание специфики «ремесла историка» в кругах непрофессионалов.
Читать далее
Эрлих С.Е. Глобальная память информационного общества: нарратив, этика идентичность
Среди различных видов исторической памяти, характерных для современных обществ,
все более заметную роль играет глобальная память [1].
Речь идет об особой разновидности культурной памяти [2],
разделяемой всеми людьми вне зависимости от их социальной,
этнической, национальной принадлежности и связанных с нею коллективных представлений о прошлом.
В пределе глобальная память предполагает формирование солидарного взгляда на историю как историю всего человечества,
не являющуюся суммой национальных нарративов памяти.
Глобальная память как феномен массового сознания и как исследовательский
конструкт возникает под влиянием процессов глобализации, которые не
следует путать с идеологией глобализма (глобального капитализма).
Читать далее
Главная цель статьи – анализ пробелов в изучении сексуального насилия во время Второй мировой войны,
а также возможные направления в дальнейшем развитии исследований вопроса.
Тематически статья обсуждает несколько ключевых моментов: роль противопоставления
«цивилизованности» и «варварства», «востока» и «запада» в дискурсе сексуального
насилия во время и после войны; анализ причин «умолчания» о сексуальном насилии
на Восточном фронте в Германии и его табуирование в российской историографии.
При существующем в отношении памяти о Второй мировой войне девизе – никто не забыт, ничто не забыто, –
статья показывает, что память эта исключительно выборочна и на деле подвергает
«вечному забвению» все те события, которые не попадают в трактовки,
сложившиеся после войны по обе стороны фронта. Российская историография несвободна от
доминирующих в обществе оценок: пафос памяти о Великой Отечественной войне
заставляет сторониться женского опыта, немецкая память о вой не нагружена
воспоминаниями о притеснениях немцев в период оккупации, поэтому тема
сексуального насилия добавляет эмоциональный заряд образу немецкого народа как жертвы
Читать далее
NOIRET, SERGE ( 2014) Internationalizing Public History
Today, public history is a global discipline, which considers the presence
of the past—and the construction of history—outside academic settings.
The practice of history has always been “public” in a way, but individual
and collective memories are now invading the public sphere.
Conflicting perceptions of the past, and the inability to forget,
require professional mediation. Public historians answer the increasing
demand for history worldwide and interpret the past with and for the public.
Awareness of their global role fosters the internationalizing of public history.
Читать далее
Лапина-Кратасюк Е.Г. Аффекты истории: Рассказы о прошлом в кино и на телевидении
В статье рассматриваются проблемы определения исторического фильма
в ситуации цифровой культуры, прагматика современного исторического
фильма и других форм инструментализации истории в медиа, а также задачи
public history в области медиатизации исторического знания.
Читать далее
The paper discusses methodological and ethical challenges of oral
history projects that address experiences of systematic violence.
I offer a discussion of the relationship between individual remembering
and social discourses about the past, interrogating how this relationship affects
the representation of gendered experiences in the Soviet partisan movement during
World War II. Utilizing theoretical and methodological approaches to oral history,
especially of feminist scholarship, I explore how repercussions of Soviet discourses,
namely of restrictions to public and private communication,
play out in the construction of portrayals of the past in qualitative interviews.
Читать далее
Рассматривая изменение «сервисной роли» истории и отношения государства и
общества к производимому ею продукту в советское и постсоветское время,
автор размышляет о возможных путях реабилитации исторической профессии.
Большое внимание уделяется перспективам публичной истории как междисциплинарной
альтернативы, способной конкурировать с государственно-ангажированной версией прошлого.
Читать далее
Склез В. Восстановленная справедливость: Документальный театр как суд над историей
Проект «Московские процессы», осуществленный 1-3 марта 2013 года
швейцарским режиссером Мило Рау совместно с Сахаровским Центром,
был посвящен процессам против организаторов выставок «Осторожно, религия!»
и «Запретное искусство» и делу «Pussy Riot».
Будучи изначально довольно закрытым мероприятием, этот проект
привлек пристальное внимание, когда его ход был прерван появлением
сотрудников ФМС, казаков и ОМОНа. Как оказалось, это вторжение
не представляло непосредственной угрозы и не привело к срыву постановки,
однако дискуссии об этих событиях в социальных сетях поставили под
вопрос сложившиеся представления об «условности» происходившего в рамках
постановки. Пересмотр границ «условного» и «реального», который демонстрирует этот кейс,
позволяет понять «документальность» как эффект, существующий в восприятии зрителя
и одновременно конституирующий его позицию, которая оказывается неразрывно связанной
с современным контекстом.
Читать далее
Евтушенко А. Юбилей как повод для фальсификации истории
Статья продолжает начатые автором ранее размышления о
юбилее как о социокультурном феномене. На этот раз рассматривается
один вопрос как юбилейное событие может оказаться поводом для фальсификации истории.
Кому это выгодно? Почему юбилей часто становится временем столкновения политических и общественных сил?
Читать далее
Статья посвящена анализу таких социальных явлений, как политика прошлого
и историческая политика. Анализ фокусируется на таком средстве коммуникации
политики как массовый кинематограф.
Происходит систематизация кинообразов о сталинской эпохе: Второй мировой войне,
дои послевоенном времени в продуктах массовой культуры.
Работа проводится с позиций публичной истории с использованием теории
репрезентации Стюарта Холла с помощью семиотического и нарративного методов анализа фильма.
Для анализа было отобрано 13 кассовых исторических фильмов с 2000 по 2014 гг., включая «Сталинград» (2013),
«Утомленные солнцем 2» (2010), «Шпион» (2012), «Гитлер-Капут!» (2008).
Обнаружены «зоны умолчания»: до и послевоенный периоды практически не фигурируют
в фильмах, выявлена тенденция превращения исторической драмы в блокбастер формата кино-комикса.
Читать далее
В России публичная история является достаточно новой областью знания,
становление которой началось в 2012 – 2013 гг.
Статья посвящена, с одной стороны, описанию развития публичной истории,
с другой стороны, обзору и анализу научной литературы, в которой происходит
попытка осмыслить и освоить сравнительно новое научное поле.
Читать далее
Чистякова В.О. Отечественная война 1812 года в нарративах «популярной культурной памяти»
В статье рассматриваются формы и способы использования событий
прошлого в политических целях на примере популярных образов войны 1812 года.
Для анализа привлекается концепт «популярной культурной памяти»,
представляющий собой примененное к феноменам популярной культуры понятие
культурной памяти, разработанное Яном Ассманом.
Читать далее
