Строительство Москвы длится не одно столетие, и до сих пор нет ясности, может ли оно быть когда-то закончено. Город много раз перестраивался, менялись расположение, ширина и названия улиц. Каждый новый градоначальник стремится оставить в столице свой след, разрушить старое и построить новое. Благодаря такой строительной активности, у каждой эпохи появился свой узнаваемый символ. Наиболее спорными оказались символы советской эпохи, воплощённые в таких городских объектах, как памятники, административные здание и жилых дома типовой застройки. Отношение к ним у рядовых горожан, сотрудников мерии и представителей бизнеса за последние два десятилетия менялось несколько раза. Завод им. Лихачёва – одни из ярких тому примеров. О том, как сложилась в Москвы судьба этого символа успешного социалистического строительства пойдёт речь далее.
Привычный исторический шаблон утверждает, что мы должны помнить прошлое, чтобы не повторять его ошибок, но мы также должны и принять его. Однако вместо принятия своего прошлого, страна пытается реставрировать его, покрыть лаком и превратить в туристический сувенир. По мнению А. Эткинда, это происходит потому, что в России очень силён «страх прошлого», который тянет за собой «неверное понимание настоящего».
В течении несколько лет в Москве исчезла территория огромного завода ЗИЛ. На этом месте появилось новое пространство с большим спортивным комплексом, торговым центром и культурным кластером. Приятно видеть обновлённую после многих лет запустения территорию со спортивными и культурными объектами. На первый взгляд, воссоздание старого советского символа, мощного бренда «ЗИЛ», попытка придать ему новое звучание, наполнить новым смыслом кажется отличной идеей, но стоит задуматься о том, как это делается, как ситуация начинает казаться менее однозначной. Обновление территории завода ЗИЛ, которое мы наблюдаем, покажет нам, является ли такое обновление городских символов жизнеспособным или не нет.
***
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
История создания первого московского и российского автомобильного завода связана с именем братьев Рябушинских. Именно они, Степан и Сергей Рябушинские, вложили часть своего капитала в строительство завода Автомобильного Московского общества. Завод начали строить в августе 1916 года в отдаленном районе Москвы, в местечке под названием Тюфелева роща, недалеко от Симонова монастыря. Рощу, конечно, пришлось вырубить, и сейчас такое романтическое название осталось лишь у небольшой улицы в районе бывшего завода.
Первоначально завод представлял собой лишь линию сборки автомобилей из деталей фирмы «Фиат». Свои далеко идущие планы на постройку завода Рябушинским осуществить не удалось. Почувствовав изменения в политическом климате страны, они предпочли эмигрировать (По дороге истории: С. 10).
В послереволюционные годы завод начал активно развиваться, были предприняты первые попытки самостоятельного конструирования автомобилей из собственных деталей. Эти годы связаныс именем директора завода Ивана Алексеевича Лихачёва. Сейчас образ Лихачёва оброс легендами. В разных изданиях он предстаёт перед нами как некое мифическое существо. Так, например, в одной из книг, посвящённых истории завода, его первый директор описывается как активный, «всегда подтянутый, бодрый» человек, который всех «заряжал оптимизмом» и «вызывал желание превозмочь трудности» (По дороге истории: С. 37). При этом Лихачёв «не сидел в директором кресле», а спускался в цеха, «проверял выполнение наиболее ответственных заданий» (Там же: С. 33). Даже после отставки с директорского поста в 1950 году и назначения на должность директора небольшого авиационного завода, Иван Алексеевич не опустил руки, а «с неиссякаемой энергией окунулся в новую авантюру» – модернизацию авиационного завода (Там же: С. 45).
Примечательно, что в очерке Мурада Аджиева, написанном в начале 1980-х годов, образ Лихачёва отличается от приведённого выше, но также не лишён мифических черт. Здесь Лихачёв выступает спокойно, говорит «скупо, выбирая слова», после его выступления в «тишина стояла в зале заседания» (Аджиев: С. 190). Аджиев также подчёркивает «организаторский талант, хозяйственную смекалку, смелую инженерную мысль» Лихачёва (Там же: С. 189). В 1953 году Иван Алексеевич был назначен министром транспорта СССР. В 1956 году, после его смерти, завод получил его имя.
В военные годы завод был эвакуирован из Москвы, что дало толчок для развития производств в других регионах страны. В послевоенные годы завод начал выпускать не только машины, но и бытовую технику. Практически в каждой советской семье работал холодильник ЗИЛ, став символом семейного достатка и благополучия.
***
После распада Советского Союза и исчезновения плановой экономики завод постепенно пришёл в упадок. Не создавались новые концепты машин, на производство перестали приходить молодые специалисты, завод приносил только убытки. Тот период запомнился чехардой со сменой владельцев и директоров завода. Наконец, в конце 1990-х годов контрольный пакет акций компании приобрело правительство Москвы.
В настоящее время контроль за предприятием также остаётся у правительства города, но помимо него в реестр акционеров входят ещё 160 тысяч физических и юридических лиц. Завод продолжает свою работу в значительно уменьшившемся объёме, финансовые показатели завода остаются убыточными.[1] Неутешительные финансовые показатели привели к тому, что почти вся территория завода была продана девелоперским компаниям, а здания цехов снесены.
Несколько лет подряд велись жаркие споры о дальнейшем развитии огромной заводской территории. Менялись владельцы земли, на конкуср пердствлялось разнообразные проекты застройки, и лишь к 2013 году проект реорганизации территории завода принял более чёткие формы. Центральное место здесь должен был занять ледовый спортивный комплекс и музей хоккейной славы, вокруг которых предполагалось устроить обширную зелёную зону. Кроме того, планом была предусмотрена «реконструкция бульвара ЗИЛа, организация пешеходной зоны, продление Симоновской набережной» (Самборская: С. 24-25).
На начало 2016 года на территории бывшего завода ЗИЛ была построена и начала функционировать Ледовая арена ВТБ, на которой проводятся матчи чемпионата России по хоккею, а также матчи Чемпионата мира по хоккею 2016 года.
В реконструированном здании главной конторы, сохранившем облик того, которое было построено ещё при Рябушинских, расположился музей хоккейной славы. Говорить о том, что пространство на месте бывшего завода стало удобным и комфортным, пока рано – вокруг ледовой арены продолжается стройка, подвозят материалы, суетятся рабочие. Однако, когда к началу Чемпионата мира по хоккею была завершена большая часть строительства «парадного фасада», стало очевидно, что у авторов проекта была хорошая задумка, и у нас остаётся надежда на то, что вскоре мы действительно увидим обновлённую территорию, где будет приятно прогуляться, выйти к набережной, посидеть в кафе на берегу реки или погулять по парку.
К сожалению, архитекторам не удалось сохранить липовую аллею, которая вела к проходной завода, иначе она могла бы стать связующим звеном между заводским прошлым и спортивным настоящем.
Завод, долгие годы бывший символом не только района, но и рабочей силы страны, прекратил своё существование. В советские годы весь ритм и быт района был подчинён заводу – к нему вели удобные подъездные дороги, рядом с проходными были обустроены автобусные остановки. В районе проживало много рабочих и служащих завода, для них были построены многоэтажные дома, оборудованы детские сады, многие на первых этажах жилых домов, чтобы родители не тратили время на дорогу в сад. Для работников завода были открыты двери знаменитого ДК ЗИЛ.
И надо сказать, что жители района по-прежнему помнят старое название. Нерепрезентативный опрос мам на детской площадке показал, что почти все они знают о существовании завода в этом районе, а пара человек даже знала, кем был Лихачёв. Жители района активно пользуются топонимом «ЗИЛ» в качестве указания места назначения: «у ЗИЛа», «за ЗИЛом», «недалеко от ЗИЛа», не говоря о том, что остановки общественного транспорта по-прежнему носят названия «Первая» и «Вторая проходная ЗИЛ». Многие родители водят своих детей на занятия в новый спортивный комплекс на территории бывшего завода или на многочисленные занятия в культурный центр ЗИЛ.
Последний представляет собой прекрасный пример создания нового пространства вокруг старого символа. В 2013 году город выделил значительную сумму на восстановление заброшенного дома культуры, и на его месте возник современный культурный центр, ставший излюбленным местом посещения, как детей, так и взрослых. Здесь можно найти занятия на любой вкус, и уже мало кто из москвичей скажет, что ехать «на ЗИЛ» далеко и долго, все знают, что в культурном центре можно провести время с интересом и с пользой.
Необходимо отметить тот факт, что при реорганизации дома культуры не возникал вопрос о его переименовании, хотя реформаторы могли придумать ему любое подходящее имя. Примечательно, что и территория бывшего завода, и современный культурный центр обозначаются словом «ЗИЛ», как бы сливаясь в единое понятие. Думаю, что с течением времени старый советский символ станет в представлении жителей района и города одним образом, своеобразным местом памяти о советском прошлом.
Многие районы Москвы, являясь частями единого целого, представляют собой самостоятельные пространства в культурном восприятии горожан и гостей столицы. Так, район ВДНХ неизменно связан с выставкой советских достижений и космических успехов, при слове «Сокольники» большинство москвичей представляют себе огромный зелёный парк для прогулок, а Автозаводская вызывает прямые ассоциации с автомобильным заводом. Символы этих районов (выставка, парк, завод) не остаются неизменными, они появляются, как появилась ВДНХ в 1930-е годы, и исчезают, как исчез завод им. Лихачёва (ЗИЛ) в районе метро Автозаводская в 2010-е годы.
ЗИЛ долгие годы был производственным и культурным центром района, с ним была связана повседневная жизнь многих его жителей. Даже сейчас, когда завод прекратил своё существование, а пространство вокруг него полностью изменилось, ЗИЛ остаётся символом района.
Отличительной чертой нескольких последних десятилетий является всемирная страсть к сохранению воспоминаний. По мнению многих авторов, мы сейчас переживаем настоящий «мемориальный бум» (Франсуа: С. 34), «мемориальную манию» (Мегилл А. цит. по: Репина: С. 7), нас «всё сильнее нас охватывает страх, что мы забудем своё прошлое» (Джадт: С. 47).
Обществу давно известны разные способы комеморации – возведение памятных знаков, создание музеев, проведение регулярных праздничных торжеств. Наиболее очевидным способом для сохранения воспоминаний является встраивание их в жизненное пространство человека.
Согласно концепции мест памяти известного французского историка Пьера Нора собственно местом памяти может быть не только физическое пространство, но и любой, даже нематериальный предмет, важный для сохранения коллективной памяти и национальной идентичности группы (Нора: С.25-27). Таким образом, и сам город, и отдельные его символы могут быть названы местами памяти и способны оказывать эмоциональное воздействие на жителей города.
Являясь местом репрезентации и сохранения огромного количества мест памяти и памятных символов, города порой сталкиваются здесь с рядом трудностей. Прежде всего, они связаны с тем, что памятники и символы сливаются с окружающим пейзажем, становятся привычными и перестают играть свою роль «возбудителя» памяти и вызывать эмоциональный отклик. Более того, американский исследователь Т. Джадт высказывает опасение, что большое количество мемориальных мест приведёт к тому, что людям будет лишь казаться, что они знают историю. Он предупреждает, что «…скоро может наступить время, когда… прошлое… будет представлять собой нечто вроде – «мест забвения» или, скорее, мест незнания, поскольку и забывать станет нечего» (Джадт: С. 69).
Помимо указанных выше проблем российские города, на мой взгляд, столкнулись с рядом дополнительных трудностей. А именно сменой советской символики на российскую в начале 1990-х и обратно спустя примерно пятнадцать лет. Первые несколько лет после распада Советского Союза охарактеризовались бумом переименований. Страна хотела как можно быстрее избавиться от советского прошлого и очутиться в новом пространстве. Были переименованы множество городов, улиц, железнодорожных станций и остановок общественного транспорта. Бум переименований прекратился к концу 1990-х годов, и довольно скоро начался обратный процесс. В обществе стал расти интерес к советскому, обострилась ностальгия по советскому прошлому, которая проявилась, в том числе, в лингвистических заигрываниях с прошлым.
Неудивительно, что первыми смену настроений в обществе почувствовали представители арт-бизнеса. В 2007 – 2009 годах прошла целая серия открытий художественных центров и галерей в старых заводских помещениях. В 2007 году были открыты центр современного искусства «Винзавод» на территории бывшего комбината виноградных вин и арт-кластер «Красный Октябрь» на бывшей кондитерской фабрике. В 2008 году открыл свои двери музей современного искусства «Гараж», занявший место автобусного гаража. Наконец, в 2009 году начал работу дизайн-завод «Флакон», расположившийся в помещениях хрустально-стекольного завода по производству флаконов для духов.
Кроме того, с этого времени начинается активное возвращение советских продуктовых брендов, а вернее новых продуктов, оформленных в старую, привычную упаковку, таких как «чай со слоном», сгущённое молоко, шоколад. Также поддержали ностальгию по советскому многие точки общественного питания, появились рестораны «Главпивторг» «Жигули», многочисленные «Вареничные» и разного рода рюмочные. В ГУМе открыли «Столовую № 57» и продуктовый магазин «Гастроном № 1», дизайнерское оформление которого выполнено в советском стиле.
В ноябре 2015 года москвичи проголосовали против переименования станции метро «Войковская».[2] И хотя прозрачность голосования и легитимность результатов вызывают большие вопросы, они, тем не менее, отражают общие настроения жителей города и подтверждают нейтральное отношение общества к старым советским названиям.
Последними яркими примерами возвращения к советскому можно назвать спортивную форму, созданную для летней Олимпиады в Рио-де-Жанейро в 2016 году. За основу для создания формы были взяты эскизы Варвары Степановой, советской художницы-авангардистки. Форма является явной отсылкой к стилю конструктивизма, в ней использованы привычная советская графика и шрифт.[3]
Ещё одним спортивным примером стало громогласное провозглашение российской хоккейной сборной наследницей хоккейной сборной СССР. На Чемпионате мира по хоккею 2016 года сборную страну называют не иначе как «Красной машиной».[4] Интересно, что первые советские машины, собранные на заводе ЗИЛ (тогда завод АМО им. Ферреро) в ноябре 1924 года, были покрашены именно в красный цвет, цвет революционного знамени (ЗИЛ: С. 14). В день открытия Чемпионата в Парке Горького работала открытая зона для болельщиков, в центре которой был установлен советский автомобиль «Победа» красного цвета. Для развлечения публики на большом экране транслировали документальные ролики о победах советской хоккейной сборной. Музыкальной темой мероприятия стала сюита Георгия Свиридова «Время, вперёд!», написанная в 1968 году.
Указанные выше примеры являются отличной иллюстрацией так называемой реставрирующей ностальгии (Бойм). Жители города не приняли своё прошлое, не знают, как с ним обращаться, многие не чувствуют уверенности в сегодняшнем дне и ищут психологическую поддержку в символах прошлого, пытаются возродить подзабытые понятия и имена. Однако не хочется звучать здесь излишне пессимистично. Возможно, старые символы в новом пространстве помогут создать новые образы коллективной памяти, помогут преодолеть реставрирующую ностальгию и дадут жителям новую символическую опору для уверенности в сегодняшнем дне.
Помимо уже названного создания центров искусств в производственных помещениях, к попыткам построения нового пространства вокруг старого символа можно причислить возрождение парка культуры и отдыха им. Горького и преображение бывшего ДК ЗИЛ.
Культурный центр «ЗИЛ»
Парк Горького в настоящее время превратился в уютный, комфортабельный европейский парк, предлагающий своим посетителям самые разные виды отдыха от проката велосипедов до удобных шезлонгов на газонах и буккроссинга. ДК ЗИЛ также пережил второе рождение, и из полуразрушенного старого здания преобразился в кластер искусства, стал по-настоящему модным местом, куда с удовольствием ходят и дети, и взрослые, где можно приятно и полезно провести время за отдыхом или за работой в библиотеке или зоне коворкинга.
Культурный центр «ЗИЛ»Таким образом, можно говорить о том, что в Москве существует достаточно большое количество мест памяти для разных социальных групп. С потерей советских символов в 1990-е годы, жители и власти города пытались заменить их на что-то новое, однако в связи с изменением политической и экономической ситуации в стране, в городе достаточно быстро произошёл возврат к старым советским символам. При этом символы не были восстановлены в неизменном виде, но получили новое пространство вокруг, наполнились иным смыслом. Рестораны со старыми советскими названиями получили новые продукты, заводские стены стали прибежищем современного искусства, а старый советский парк превратился в прекрасный центр отдыха.
В последние десятилетия значительно изменился взгляд на функции города, принципы его построения, идут постоянные поиски «новых вариантов организации жилищ» (Трубина, С. 499). Современный город представляет собой смешение огромного количества людей, стилей, памятников и памяти. Каждый дом, каждая улица могут быть важны для разных социальных групп. Современные урбанисты и историки активно работают с проблемой памяти в городах и порой высказывают противоположные мнения.
Так, например, исследователь М.Ф. Румянцева демонстрирует патерналистский подход к памяти и считает, что необходима «разумная система общегосударственной коммеморации», «обеспечивающая включённость индивидуума в социум на уровне государства как непосредственно, так и через локальную идентичность». При этом учёный утверждает, что не стоит «разоблачать «места памяти» в массовом сознании», поскольку это несёт за собой «опасность дегероизировать некоторые страницы нашей неизменно «героической» истории» (Румянцева: С. 116-118).
Напротив, американский исследователь Тони Джадт не видит ничего страшного в том, что память может измениться, какие-то события или имена могут быть забыты. По его мнению, это обычный процесс развития общества, в котором «всегда существовали забвение и память, создание новых традиций и отмирание старых». Гораздо больше, учёного беспокоит тот факт, что в современном обществе «историческая память представляет собой подделку, китч, пародию на прошлое» (Джадт: С. 68). Марк Кринсон и вовсе «не уверен, что в современном городе есть место для памяти» (Crinson: xx).
В российских городах ситуация осложняется тем, что поиск новых символов начала 1990-х годов с активным переименованием как отдельных улиц, так и населнных пунктов в целом,сменился возвратом к советскому прошлому и воссозданию его символов в обновлённых городских пространствах. Подчас старые символы совсем не подходят новой концепцииизменённой территории, диссонируют с ней. Например, было сохранено название остановки общественного транспорта «Первая проходная ЗИЛ» в том месте, где нет никакого завода, а пассажиры выходят к большому торговому центру.
С одной стороны, навязанные сверху, старо-новые символы вряд ли смогут занять достойное место в коллективной памяти жителей района. С другой стороны, память о заводе всё ещё очень сильна в округе и может оказаться очень жизнеспособной. Вполне вероятно, что вскоре в районе появится некий конструкт старого и нового, каковым уже сейчас можно считать культурный центр ЗИЛ – центр притяжения многих москвичей. Можно предположить, что на старом месте все же появяться новые символы. Будут ли они связаны с рабочим прошлым завода или со спортивно-торговым настоящим, будут ли они более удачными и более долговечными, чем советский завод, казавшийся незыблемым, покажет время.
Примечания
[1] Информация об акционерах и финансовая отчётность компании выложены в открытом доступе на сайте АМО ЗИЛ: http://www.amo-zil.ru/about/shareholder/ ; http://www.amo-zil.ru/about/info/?bid=22&id=150&pid=96 Дата доступа: 11 мая 2016 года.
[2] Москвичи проголосовали против переименования «Войковской» // Lenta.ru от 23 ноября 2015 года. https://lenta.ru/news/2015/11/23/voykovskaya/ Дата обращения: 10 мая 2016 года
[3] Навка показала новую форму Олимпийской сборной России в советском стиле // Lenta.ru от 04 апреля 2016 года. https://lenta.ru/news/2016/04/04/bosco/ Дата обращения: 13 мая 2016 года
[4] Вот несколько примеров из новостной ленты: ЧМ-2016 по хоккею: “Красная машина” в ожидании домашнего турнира от 4 января 2016 года http://tass.ru/sport/2563666; «Красная машина» заглохла на старте домашнего ЧМ от 6 мая 2016 года: http://news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Hokkej/world_championship/spbnews_NI608252_Krasnaja_mashina_zaglohla_na_starte_domashnego_ChM; ЧМ по хоккею: осилит ли «Красная машина» датчан? от 12 мая 2016 года: http://mir24.tv/news/sport/14398321
Список использованной литературы
- Аджиев М. ЗИЛ // Новый мир. 1981. № 9. С. 188-198.
- Бойм С. Будущее ностальгии // Неприкосновенный запас. 2013. № 3. http://www.nlobooks.ru/node/3725
- Джадт Т. «Места памяти» Пьера Нора // Империя и нация в зеркале исторической памяти. М.: Новое издательство, 2011. С. 45-76
- Нора П. Проблематика мест памяти. // Франция-память. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета. 1999 С. 17-50.
- По дороге истории АМО ЗИЛ. М.: ДПК Пресс. 2012. 208 с.
- Репина Л.П. Память и знание о прошлом в структуре идентичности. // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 21. 2007. С. 5-21
- Румянцева М.Ф. «Места памяти» в структуре национально-исторического мифа // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 21. 2007. С. 106-118
- Самборская О. Полуостров ЗИЛ // Московское наследие. Юг. 2013. № 27. С. 24-25.
- Трубина Е.Г. Город в теории: опыты осмысления пространства. М.: Новое литературное обозрение. 2011. 520 с.
- Франсуа Э. «Места памяти» по-немецки // Империя и нация в зеркале исторической памяти. М.: Новое издательство, 2011. С. 30-44
- Эткинд А. Столетняя революция: юбилей начала и начало конца // Отечественные записки. 2004. № 5. http://www.strana-oz.ru/2004/5/stoletnyaya-revolyuciya-yubiley-nachala-i-nachalo-konca
- Crinson M. Urban memory. History and amnesia in the modern city. London and New York: Routledge, 2005