За окном срывается снег, а с рекламных плакатов хмуро глядят лица актеров очередных новогодних музыкальных вечеров и ёлок. Однако есть места, еще не занесенные снегом! Если вы не знали, то сейчас у российских учёных в Египте как раз начинается археологический сезон.
Следить за их успехами можно практически в прямом эфире. Регулярные обновления, фотографии и новости о быте , творческих и научных успехах можно читать в блоге «Российские археологи у египетских пирамид» и на нашем портале!
Дорогие друзья! У нас закончилась очередная трудовая и пыльная неделя. Сегодня пятница – главный египетский выходной. На раскопе весь день тишина. Только выше, в районе гигантских мастаб IV династии, слышен гул туристов, который громче обычного: по пятницам Гиза в руках египетских школьников и студентов, они нескончаемым потоком весь день идут от сфинкса к пирамидам, а затем растекаются по плато.
За последние несколько дней состав нашей экспедиции быстро увеличился. 6 ноября к Гизу приехали керамист Светлана Малых и археолог Михаил Якомульский, а ещё трое студентов и руководитель их практики Евгения Борисовна Смагина. 8 ноября к нам присоединилась археолог Валерия Куватова, которую целый год в гробнице Персенеба ждала наша птолемеевская мумия. Следующий большой приезд планируется на 12 ноября.
Сезон для всех нас начинается в Каирском аэропорту. Когда только выходишь из самолёта и первый раз за год вдыхаешь теплый и пыльный ночной египетский воздух, тут же понимаешь, что вернулся в родные места и что до раскопа уже совсем-совсем недалеко. К сожалению, из-за трагедии над Синаем, когда в египетском небе погиб наш самолёт, прямых рейсов из Москвы в Каир вот уже несколько лет не существует. Каждый раз мы летаем по-разному, окольными путями через Стамбул, Амман, Рим, Цюрих, как будет дешевле, но на выходе из зоны контроля наших специалистов непременно встречает знакомый гизехский таксист с табличкой на русском языке. Для каждого она своя: «Ну, что, красивая, поехали к скелетам?» или «Серёга, спасай! Не хватает рук на раскопе!» или «Подвезу до археологов за апельсин» и т.д. Вот так начинается сезон для большинства из нас.
На раскопе за прошедшие дни произошло много изменений. Во-первых, маленький уютный мир, созданный эпиграфистом и архитектором в первые две недели, ичез, уступив место большому и шумному миру. До этого мы тихо работали в двух гробницах: в часовне Кахерптаха шуршал карандаш архитектора, постепенно вырисовывавший план подземных помещений, а в гробнице Каемнофрета беззвучно водил маркером по пластику наш эпиграфист, копировавший рельефы. Теперь работы ведутся также в гробнице Персенеба, где лежит наша мумия, над часовней Кахерптаха, где мы стали расчищать скалу в поисках возможных надземных конструкций, и в гробнице Хафраанха, где возродился офис нашей раскопной чисти. Раскопная чисть – это камеральные работники. Они изучают керамику, составляют опись находок, делают рисунки. А пыльные археологи, архитектор, эпиграфист – это все нечисть.
Гробница Персенеба находится на крайнем юге нашей концессии, а гробница Каемнофрета – на крайнем севере. Между ними больше трехсот метров. На этой дистанции мы постоянно устраиваем забеги. Кто-то бежит с фотоаппаратом с юга не север, кто-то тащит освещение с севера на юг, кто-то переносит находки с юга на север, кто-то переносит рабочий инструмент с севера на юг и так весь день. Гробница Хафраанха ровно посередине концессии – это сердце нашей экспедиции. Ближе к полудню, когда тень, отбрасываемая раисом, т.е. прорабом, Рагабом становится самой короткой и густой, раскопная нечисть сползается со всех концов Восточной Гизы в гробницу Хафараанха на обед.
На обед у нас завтрак рядового каирца – лепешки, в которые кладут картофельные чипсы (чипси), резанные овощи (салата), тушеные бобы (фуль), баклажаны (бадинген) или фасолевые котлеты (таамея). Цена такой лепешки – примерно 7 рублей. К ним прилагаются торши – острые маринованные огурцы, редька, морковь и прочее. Каждое утро кто-нибудь из нас покупает этот нехитрый обед в хорошо знакомой семейной лавке, пока остальные идут открывать раскоп.
Мумия. Про мумию вы уже все неоднократно читали. Это наша первая находка в Гизе такого рода, поэтому мы не торопились её вынимать из погребальной камеры Персенеба или распелёнывать.
Но теперь время пришло. Вчера Таисия и Валерия сняли первый слой бинтов, и стало совершенно ясно, что мумия принадлежит женщине. Руки лежат скрещенными на груди.
Сами груди были тщательно смоделированы с помощью бинтов. Всем интересно, конечно, будут ли на мумии какие-то амулеты, а также всем хочется узнать, что же лежит под ней. Но пока мы изучаем то, каким образом она была запелёната и тщательно фиксируемый каждый этап разборки. Подробный отчёт об этом выйдет вскоре после Нового Года на сайте нашего института. Сейчас же все поглощены процессом. Только вот странное чувство, непросто его объяснить. Эту женскую мумию положили здесь люди больше двух тысяч лет назад. Положили на это самое место. Она была уже очень старой, её покрыл толстый слой пыли, когда на земле родились Юлий Цезарь и Клеопатра. Кто из Вас был в Риме? Этот город кажется очень древним. Так вот, всю историю Римской империи нашу мумию тихо засыпал песок. Там, на поверхности, одна религия сменила другую, потом пришёл ислам, потом были звон лат и кольчуг, палили пушки Наполеона и гудели высотные бомбардировщики, а её всё так же тихо засыпал песок. В погребальной камере Персенеба неоднократно бывали грабители, но они её не нашли: песок спас. Только нижняя часть была разрушена случайной грабительской ямой. И вот теперь мы её разворачиваем. И мысли, почему-то, все время возвращаются в тот самый день, когда её сюда положили, и к тем людям, что это сделали. Как они сюда спускались? По тем же древним, вырубленным в скале ступеням, хватались за те же выступы скалы? Что говорили? С каким чувством уходили? Оборачивались ли напоследок? Археология позволяет прикоснуться к прошлому и решать научные задачи, но очень часто не даёт ответов на вопросы, которые иногда кажутся самыми важными.
Продолжается, конечно, и эпопея с гробницей Кахерптаха. В часовне сейчас работает Сергей, который закончил план гробницы и рисует в последние дни фасы стен со всем этим безумных количеством скальных статуй. А задача археологов сейчас – это определить контекст гробницы. Что делают археологи, когда находят какой-нибудь предмет? Они расчищают пространство вокруг, чтобы лучше понять его контекст. Вот и мы решили поступить так же, но с целой гробницей. Чуть счистили песок над скальным сводом Кахерптаха, и тут вдруг полезли остатки сырцовых стен, которые могли принадлежать небольшой мастабе над часовней Кахерптаха. А между этими стенами мы стали находить одно за другим детские погребения I тыс. до н.э. Уже их девять, и конца пока не видно. Есть там и бусы, и браслеты, и фаянсовые амулеты – всё то, что традиционно встречается в захоронениях этого времени по всей Гизе.
Об этих неожиданных для нас погребениях мы подробнее вскоре расскажем. Мы уже прозвали этот участок над гробницей Кахерптаха поздним малым некрополем (кодовое название – кладбище Микки-Маусов). А сейчас несколько фотографий за прошедшие несколько дней. Хороших всем выходных!